Глава вторая, в которой Иван совершенствует свое искусство
правду выпытывать, знакомится с оранжевоголовым человеком И
становится обладателем меча-кладенца.
Иван пришел к Марьеискуснице сам не свой. Еще с порога он
гаркнул: Марья! Борща! и прилег в горнице на дубовую лавку.
Сейчас, Иванушка, заторопилась Марья, зажав фартуком гор
шок с наваристым борщом. Сейчас, светик мой. Тебе со сметанкой?
Все равно, скорбно сказал Иван. Со сметанкой.
Он мрачно хлебал борщ, а Марья, усевшись напротив, ласково
поглядывала на него, не забывая подрезать хлеба белого.
Когда Иван утолил первый голод, обсмоктал косточки и съел на
закуску гроздь бананов, настроение его слегка улучшилось. Он даже
взял у Марьи пригоршню семечек и сделал вид, что лузгает их.
Что ты, молодец, невесел, что ты голову повесил? поинте
ресовалась Марья.
Как же мне не горевать? Вызвался я помочь Василисе Прекрас
ной, а как ума не приложу, горько признался Иван.
Василисе? Она девка хитрая, задаст задачку, хоть стой, хоть
падай, призналась Марья. И чего ты ей наобещал, недотепушка
мой?
Кащея найти, сережки василисины у него отобрать, Василисе в
срок доставить. А сроку того неделя без одного дня.
Это служба, не службишка, согласилась Марья. А в чем
незадача?
Как мне путь найти к Кащею? Тамто я с друзьями справлюсь,
укорочу нечисть.
Кащейто бессмертный! предупредила Марья. Ладно, путь к
нему я укажу. Есть у меня зеркальце волшебное, чего хочешь пока
жет. Счас мы его и проэксплуатируем... Так, куда же я его засуну
ла? Последний раз доставала, когда Емеле картинки заморские, срам
ные, демонстрировала, потом убрала недалече... А! В спальне моей,
под подушкой! Тото спать жестко было...
Оставив дурака размышлять над своими словами, Марья проворно
сбегала за зеркальцем и установила его на столе. Зеркальце было
маленьким, квадратным, с отколотым уголком и частично облупившейся
амальгамой.
Свет мой, зеркальце, скажи,
Да всю правду покажи,
Как бы нам пройти к Кащею,
Чтоб намылить ему шею? застенчиво попросила Марья.
Зеркальце затряслось, загудело, покрылось красными, зелеными
и синими полосами, потом посредине его появилась светящаяся поло
са. Донесся плеск волн.
Изображение барахлит, призналась Марья, и постучала по
зеркальцу кулаком. На мгновение мелькнула вода, песчаный берег и
чьето злое лицо. И все. Зеркальце покрылось мелкими квадратиками,
сеткой окаянной, и больше ничего не показывало.
Силен Кащей, вздохнула Марья. Чары наложил. Не получит
ся у нас дорогу к нему увидеть.
И тут дураку пришла в голову гениальная мысль.
Марья! А может зеркало показать кавказца Кубатая? Говорят,
что он все на свете знает, даже к Кащею дорогу!
Марья хмыкнула и сказала:
Свет мой, зеркальце, мечтаю
Я увидеть Кубатая,
Что на свете всех умнее,
Всех румяней и белее!
Зеркальце загудело, на мгновение показало князя Владимира
(«Это оно так, подстраховывается," пояснила Марья) и неожиданно
выдало изображение большой, знакомой Ивану избы.
Избачитальня боянская! ахнул дурак.
А зеркальце уже демонстрировало им дюжего усатого молодца с
зелеными волосами. Молодец крутил ус и объяснял боянам разницу
между ямбом и хореем.
Так вот ты какой, Кубатайкавказец! ахнул дурак. Спаси
бо, Марьюшка. Этого бояна я в два счета к нам завлеку, а уж тут
выпытаем все помаленьку.
И дурак бросился взнуздывать Гнедка.
Повезло Иванудураку, ох как повезло! Бояныто народ дружный,
своих в беде не бросают. И если б стал он похищать Кубатая прямо
из боянской избы, завязалась бы сеча жестокая. Пришлось бы дураку
или отступать несолоно хлебавши, или всю культуру русскую под ко
рень истреблять.
К счастью, Кубатай от общества немерянно пьющих боянов опь
янел капитально. Вышел он на крыльцо, отдал должное природематуш
ке, решил в уме пару дифференциальных уравнений, сочинил сонет о
красоте русской ночи и стал уж было в себя приходить... Как вдруг,
откуда не возьмись, появился Ивандурак!
Здравствуй, Кубатай! отвесил он поклон. Исполать тебе,
мудрый!
Здравствуй и ты, дурак, коли не шутишь, сказал Кубатай,
мечтательно глядя в небо. А откуда ты меня знаешь?
Кто ж тебя не знает? притворно удивился Иван. Слух о
тебе прошел по всей Руси великой.
Кубатай ласково кивнул Ивану и ткнул пальцем в небо.
Видишь ту звездочку ясную, Иван?
Вижу. То...
Венера! мрачно сказал Кубатай. То Венера подлая!
Да какая ж Венера, удивился дурак. Это полярная звезда.
Венеру, поди, только по утрам и вечерам видно!
Да? удивился Кубатай. А как похожа... Стой! А ты... не
сфинкс?
Ктокто?
Не сфинкс ли ты часом замаскированный, а, Иван? Покайся, я
все прощу!
Дурак я, грустно признался Иван. Но не сфинкс.
Кубатай расслабился и улыбнулся:
Знаю. Это так... на всякий случай. Работа такая. Иван, ты
меня уважаешь?
А как же!
Хорошо... Кубатай погрузился в молчание. Из избы доноси
лись голоса боянов, разучивающих новую былину.
Кубатай, а, Кубатай! подал голос Иван. Поехали со мной!
Зачем? Мне и тут хорошо!
Я тебе вопросы буду задавать, а ты отвечать мудрено!
Кубатай заколебался.
Нет, тут веселее...
Иван, которому страсть как не хотелось прибегать к крайним
мерам, достал из кармана пригоршню семечек. Глаза у Кубатая вспых
нули ярче, чем полярная звезда на пару с Венерой.
Иван... Дай щелкнуть разок...
На, согласился добрый Иван. И тут ему пришла в голову по
истине гениальная идея. Уже вторая за день!
У меня дома мешок таких, небрежно сказал он. Два мешка.
Три.
Кубатай похлопал его по плечу:
Хороший Иван... Хороший русский Иван... Семечка...
Поехали, я тебе полмешка отсыплю! пообещал дурак.
Летс гоу! непонятно воскликнул Кубатай. Через минуту они
уже сидели на Ивановом Гнедке, который мерно трусил к Марьюшкиному
дому. Вдали противными голосами кричали дикие попугаи. Дорогу пе
ребежал черный бабуин, и Иван сплюнул через левое плечо от дур
ного глаза. Сплюнул не совсем удачно, но Кубатай не обиделся, по
тому что дремал. Проснулся он лишь у самого дома, и сонно спросил:
Иван, Иван... А ты не Стас?
Нет, дурея больше обычного ответил Иван.
И даже не его старший брат Костя?
Не знаю таких, осторожно промолвил Иван. Кубатай вздохнул.
Эх, был у меня такой друг... Маленький, но настоящий.
Всерьез меня принимал.
Сообразив, что в душе Кубатая задеты какието сентиментальные
струны, Иван молчал.
Эх, вздыхал Кубатай. И как же я их не укараулил? Такая
общность душ, как у нас со Стасом, раз в пятьсот лет бывает! Мы бы
с ним охотились вместе, на пры... на сапогахскороходах прыгали,
диверсии учиняли...
А где твой другто? поинтересовался Иван. Басурманы в
полон увели? Враз отобьем!
Но Кубатай только вздыхал и повторял вполголоса:
Всерьез... всерьез... Как взрослый к взрослому относился...
Так, с полупротрезвевшим Кубатаем за спиной, Иван и въехал на
просторный Марьюшкин двор. Из хором доносился дружный храп тридца
ти трех богатырей.
Где семечки? начиная чтото подозревать спросил Кубатай.
В подполе, схитрил Иван. Пойдем.
И они пошли.
Очутившись в каменном подполе, уставленном бочками с медову
хой и мешками с кокосами, Кубатай вмиг протрезвел полностью.
Где семечки? тревожно озираясь спросил он.
Обманул я тебя, признался Иван. На всякого мудреца до
вольно простоты.
И он, на всякий случай, достал булаву. Кубатай вздохнул и сел
на мешок.
Чего тебе надобното? Выкупа богатого?
Нет, замотал головой Иван. Выкуп тьфу! Укажи дорогу к
Кащею.
Зачем?
То мое дело, посуровел Иван. Ты мудрец известный, все
тебе ведомо. Говори!
Никогда! гордо сказал Кубатай.
Пытать буду, со вздохом признался Иван.
А я боли не боюсь! похвастался Кубатай. Делай что хо
чешь, только усы мне не брей.
Ага! заорал Иван. Марья, подь суда!
В подпол, лузгая семечки, вошла Марья.
Бритву, мыло и хвост опоссума, велел Иван. Пытать муд
реца буду.
Как?
Усы брить!
Марья неодобрительно покачала головой, но требуемое принесла.
Иван тем временем связал слабо сопротивляющегося Кубатая и принял
ся намыливать пушистый опоссумий хвост.
Красавица! подал голос Кубатай. О двух вещах тебя молю!
Первое дай мне семечек перед пыткой полузгать. Очень уж у тебя
семечки замечательные. А второе как брить меня Иванразбойник
начнет, уйди, не смотри. Не вынесу я такого позора!
Марья аки волчица голодная на Ивана глянула, сплюнула и мол
вила:
Иван! Негоже джигита единственной красоты лишать!
Иван, мыля хвост, огрызнулся:
Не единственной. У него еще язык остался. На крайний случай
отрежем.
Всплеснув руками, Марья проворно нащелкала две жмени семечек,
всыпала их Кубатаю в рот, и со слезами на глазах удалилась.
Иван сноровисто покрыл лицо Кубатая пеной, взял бритву наиз
готовку и задумался.
С чего начнем, мудрец? С левого уса, али с правого?
Кубатай хранил гордое молчание.
С правого, решил Иван. С самого кончика.
И он ловко сбрил кончик Кубатайского уса. Мудрец застонал.
Не больно? забеспокоился Иван. Может еще намылить?
Сатрап, стонал Кубатай, извиваясь. О, горе мне! О горе!
Пока никакого горя, успокоил его Иван. Так, восстанав
ливаем симметрию...
Он подбрил левый ус. Оглядел результат:
Знаешь, мудрец, еще лучше стало. Интеллигентней, даже в
чемто романтичнее. Надо было мне в цирюльники податься...
Да? Дай зеркальце, гляну!
Нет! Вначале путь к Кащею выдай! Сразу отпущу.
Не скажу! Из принципа.
Тогда я знаешь что сделаю? издевался Иван над беззащитным
мудрецом. Рот тебе заткну, а сам стану мудреные вопросы зада
вать! Ты же на них и ответить не сможешь!
Только не это! крикнул Кубатай. Неизвестно, чем бы кончи
лась эта страшная сцена, но тут дверь подпола отворилась и в поме
щение ворвался незнакомый Ивану человек. Невысокий, плотненький,
суетливый, с маленькой железной палочкой в руках.
Кейсеролл! завопил Кубатай. Спаси! Я тебе еще пригожусь!
Отойди от бояна, добрый молодец! угрожающе сказал Кейсе
ролл. А то из муммибластера пальну!
Из этойто пшикалки? презрительно сказал Иван и взял бу
лаву поудобнее. Попробуй!
И в этот миг железная фиговинка в руках Кейсеролла окуталась
белым пламенем и превратилась в дивный меч. Длинный, блестящий,
каменьями по рукояти украшенный, огнем колдовским мерцающий. Кей
серолл, с явным удивлением, глядел на оказавшееся в его руках ору
жие.
Мечкладенец, тяжко выдохнул Иван. Ох! Тяжела моя
участь!
Отпусти Кубатая, сообразив выгоды своего нового вооруже
ния, приказал Кейсеролл.
Нет! твердо сказал Иван. Или костьми лягу, или узнаю от
него путь в царство Кащеево!
Чего? Куда? Зачем? засуетился Кейсеролл. К Кащею?
Да, гордо сказал Иван. Бой у меня с ним будет!
Это меняет дело, заявил Кейсеролл, сел на бочку с медову
хой, глянул на руку к ней были привязаны большие песочные часы,
и задумался. Иван ждал. Кубатай, покрываясь мыльной коркой, тоже.
Смолянин! крикнул вдруг Кейсеролл. Иди сюда!
Ну чего, на фига я тут нужен, огрызнулся, спускаясь в
подпол, еще один незнакомец. Тоже чудной. Волосы оранжевые, уши
что твои лопухи, между пальцами перепонки, как у лягушки. Иван
сплюнул через левое плечо. Снова не совсем удачно.
Дело к тебе есть, сурово сказал Кейсеролл.
Какое дело? возмутился Смолянин. Я вас с Кубатаем рус
скому научил? Научил! Считай, что я оклад отработал. Теперь до
конца месяца ни черта делать не буду.
Уволю, кратко пообещал Кейсеролл.
Ну и увольняй! Не жалко! Специалисты всюду нужны, пойду в
музей работать.
Экспонатом? съязвил Кейсеролл.
Чего делать? хмуро спросил Смолянин и достал из под Куба
тая свежий кокос.
Пойдете вместе с этим богатырем к Кащею, Кейсеролл указал
на Ивана. Во всем ему способствовать будете.
Да ни за что! Пусть Кубатай идет!
Вы в паре лучше работаете, отмахнулся Кейсеролл. И не
смейте спорить! Здесь важные интересы, коих вам не понять!
Он снова глянул на часы и всплеснул руками:
Опаздываю!
Не прощаясь, он бросился вон из подпола. У дверей остановил
ся, прислонил меч к косяку и крикнул:
Иван, мечкладенец прихвати! Поможет в дороге!
Благодарствую, сказал Иван и растерянно уставился на сво
их неожиданных попутчиков. Кубатай горько вздыхал. Смолянин мелан
холично грыз кокос.