Раздел 1.
Ночь, не наступая, кончилась. Забликовало по стенам от стекол
соседней дачи и Женька натянула одеяло на голову, надеясь еще полежать.
Под шерстяным пологом там всегда до рассвета мир смутен и тесен. И если
покрепче зажмуриться можно увидеть озеро, полное синевы, и непременно с
волной и белесыми барашками. Говорят, озеро было как море, только не
соленое...
Ладно, хватит!.. Женька брыкнула ногой, скидывая одеяло, и затащила
на кровать ком одежды детская привычка балованного ребенка. Со штормовки
на постель посыпался песок... Теперь без толстой куртки ходить нельзя,
хотя в полдень печет невыносимо. Но и не раздеться иначе сгоришь...
Одетая, Женька осталась лежать на улице ждать не хотелось. Там
наверняка холод и льдом хватануло, распарит только к полудню. Ктото
стукнул костяшками пальцев в стекло. Женька подскочила на кровати от
неожиданности, хотя давно ожидала знака. Она подбежала к окну, распахнула
раму и перевесилась наружу. Сразу обожгло позимнему холодным воздухом. А
следом ударило солнце и ослепило...
Коляй стоял под окном прямо на клумбе и выковыривал носком ботинка
чахлое растеньице, что пыталось несмотря ни на что жить...
Долго спишь, соседка, пробормотал Колька и, передернув плечами,
подбросил рюкзак на спине.
А где твой... как его... Рем?
Рем на берегу будет нас ждать, у лодки...
Женька выбросила в окно рюкзак и следом выпрыгнула сама.
Коляй презрительно выпятив губы, сунул в рот комок хлебной жвачки. В
защитных очкахконсервах и надвинутой на брови кепке он напоминал бандита
из давних полузабытых фильмов.
Фляги взяла? спросил он гримасничая в попытке выковырять жвачку
из зубов.
Целых три.
А воду?
Стакан будет...
Мало для приманки, заметил Колька.
Рем пусть воду тащит, а у меня больше нет, огрызнулась Женька.
За Ремом ружья.
А у меня топор!
Когда речь заходила о воде Женька злилась. Все будто сговорились
зариться на ее крошечную законную долю и доказывать, что имеют больше
прав... И порой ей казалось, что она в самом деле должна уступить, а
почему не понимала.
Они шли прямиком через бывшие огороды. Мелкий чахлый кустарник
прорастал там и здесь. Коегде пытались сажать на неровных горбатых
грядках. Повсюду стояли водосборы из ржавого железа. Но отравленный дождь
не спасал и все умирало, покрытое будто саваном, помутневшей от яркого
солнца пленкой.
Следом за ребятами, не отставая, но и не пытаясь догнать, брел старик
в телогрейке и с ведром в руках. За стариком плелась собака. Пес облинял,
а розовая голая кожа покрылась темными пятнами и язвами, лишь на хвосте и
морде уцелело немного белой шерсти. Старик остановился возле колодца. Пес
покорна ждал, вывалив язык и глядя на хозяина преданными слезящимися
глазами. Старик зачерпнул ведро и низко наклонившись, понюхал содержимое,
а затем с размаху выплеснул под ноги черную густоватую жидкость мало
напоминающую воду. Пес поджал хвост и отошел будто провинился перед
хозяином. А старик, позвякивая ведром, поплелся дальше к следующему
колодцу.
Дурак! Не понимает, хмыкнул Колька. Найдись хоть в одной дыре
чистая вода, сюда такая толпень набежит! Дедулю вместе с бобиком раскатают
в пыль. А главное Минводсбыт был бы тут как тут. Пожалуйте: талоны,
блатари, трехметровые заборы.
А вдруг родник пробился, предположила Женька желая позлить Коляя.
Родник! Здесь одно дерьмо фонтанирует!..
Через дветри фразы Колька всегда сбивался на грубость и потому
больше двух фраз подряд Женька старалась с ним не говорить. Сделав вид,
что последних слов не слышала, она достала из рюкзака тюбик защитного
крема и принялась намазывать жирную бесцветную кашицу на лицо. Коляй
снисходительно хмыкнул и отвернулся.
Садоводство, наконец, кончилось. Они прошли через поваленный забор и
углубились в лес, сухой и серый. Лес умер несколько лет назад и его чудом
не спалили пожары вспыхивали среди сухостоя постоянно, а тушить было
нечем. Но этот клочок Бог пока миловал. Дачники тайком ходили сюда с
топорами повсюду мелькали кривые пеньки. В лесу почва еще не
разогрелась, под ногами то и дело похрустывал ледок. Женька не удержалась
и сунула в рот ледышку, но тут же стала плеваться, лед был горьким и
влага, растопившись, обожгла язык.
Ты что, чибик? [чибик человек без карточек] Коляй повертел
пальцем у виска и почти тут же вскрикнул, наступив на острый, как гвоздь,
побег феррапланта.
Постепенно лес поредел и отступил, открывая берег, когдато песчаный,
а теперь покрытый коростой засохшей грязи из которой торчали пучки жухлой
травы. Озеро казалось черным, причем, мутночерным, без блеска.
Поверхность едва колебалась, как жирная похлебка в миске. А над озером в
бесцветном, лишенном глубины небе, плавал белый слепящий диск.
Рем стоял на берегу возле перевернутой вверх дном старой лодки.
Вообще на берегу лодок было множество, но все гнилые. И уж вовсе
непригодный валялся на боку, как дохлая рыбина, старый проржавевший катер.
Рем, как обещал, принес ружья: одно, огнестрельное, висело у него через
плечо, другое парализатор, стреляющий ампулами со снотворным, лежало
возле лодки.
А, дружище! крикнул с излишней восторженностью Коляй, и в голосе
его проступило жалкое, заискивающее.
Рем обернулся и милостиво кивнул. Он был в белом, вернее, когдато в
белом, а теперь в замызганном и драном костюме. Носил его Рем с таким
видом, будто костюм был попрежнему белоснежным, а широкополая порыжевшая
шляпа, которую Рем держал в руках, необходимым дополнением
аристократического наряда так же, как и защитные очки в щегольской
сетчатой оправе. У Рема были светлые волосы, сухие и ломкие, а лоб и щеки
покрывали мелкие гнойнички и язвочки.
Рем, а ты сам кликуху придумал или предки постарались?
поинтересовалась Женька, желая какнибудь задеть этого доморощенного
аристократа.
Это обещанный ценный кадр? повернулся Рем к Коляю.
Мы дадим ей топорик, виновато предложил Коляй.
Можно и пилу, ответил Рем, приподнял очки и, прищурившись,
взглянул на Женьку. Серые с краснотою глаза мелькнули и тут же спрятались
за темными стеклами. А может она сядет на весла?
Ты во всем так обессилел? ляпнула Женька, воспользовавшись
Колькиной манерой шутить.
Рем удивленно приподнял брови и покачал головой, а Колька заржал.
Ладно, беритесь за лодку, махнул рукою Рем и водрузил на макушку
облезлую свою шляпу. Отплываем... А то всех страшасиков провороним...
Лодку лениво приподнимал поток черной жижи, которую по привычке еще
называли «волной», хотя озеро лишь лениво булькало, выстреливая вверх
фонтанчики грязи. Николай старательно погружал весла и лодку рывком
швыряло вперед, а потом она лениво проседала на густой, но одновременно
плохо держащей «воде»...
Дерьмо пополам с нефтью... Мистер и мисс, в один прекрасный момент
мы провалимся в эту жижу, как в Бермудах... рассуждал Колька.
На ртуть и свинец тоже не скупились, заметил Рем. Но все
клянутся, что этот коктейль получился сам собой...
Солнце поднялось уже высоко, и почти внезапно холод сменился жарою.
Явственно ощущалось, что каждый новый поток воздуха жарче предыдущего и
смрад, идущий от озера, все усиливался. Люди, как рыбы, которых больше не
было в озере, раскрывали рты, задыхаясь.
Все, больше не могу, пробормотала Женька и, содрав штормовку,
осталась в одной футболке.
Зря, заметил Рем с сожалением и, приподняв очки, вновь бросил на
нее пристальный взгляд в упор. Поджаришься...
Плевать... Женька блаженно откинулась назад, ощущая приятное
жгучее покалывание на щеках и шее. Это наше солнышко, родное, мы его
пока не изгадили... Я верю в хорошее, заявила она, предвидя насмешки, но
не в силах остановиться. Мы еще доживем до того денька, когда озеро
станет синим. И будем купаться. Через двенадцать лет вся вода сменится, а
через двадцать четыре...
Ты помрешь к тому времени, если будешь загорать, заржал Колька.
Какие двенадцать лет! Какие двадцать четыре года! возмутился Рем.
Водообмена нет! Вся площадь обора озера, уделана напрочь. Ты собираешься
сидеть и ждать двенадцать лет, а ты хоть знаешь, что в озеро не поступает
ни капли чистой воды? Что маломальски пригодную воду к нам вообще не
пропускают, а потребляют сами?!
У, сволочи! сделал свой вывод Колька.
Кто сволочьто?! Мы и есть сволочи, крикнула Женька в порыве
самобичевания.
Ты может быть, а я нормальный, парировал Колька. Страшасик!
Рем ткнул пальцем в серое пятно, что пузырилось на черной поверхности.
Туда, скорее!
Колька схватился за весла, а Рем за ружье. Женька, не дожидаясь
приказа, полезла в рюкзак за топориком... Внезапно ей захотелось нырнуть
под банку и, сжавшись в комок, переждать охоту. Стрелять... Рубить
топором... Ох, нет!..
«Возьми себя в руки, идиотка! приказала себе. Там вода...»
Мысль о воде заставила ее выпрямиться и впиться глазами в черную,
лениво вздрагивающую поверхность. Ну, где же страшасик? Вокруг ничего,
лишь хлопья серой нетающей пены. И вдруг вскипел грязевой фонтан,
несколько струй, будто нарочно, ударили в людей и окатили с головы до ног,
и почти перед самым носом лодки вынырнула тупая, вся в наростах и
бородавках голова с крошечными глазками под кожистыми
козырькаминадбровьями. Зверь повертел головой и выпростал на поверхность
широкую пелерину. Лиловая с розовыми прожилками мантия распласталась на
черной глади. Края мантии вытягивались, образовывая щупальца, и тут же
исчезали. Рем вскинул ружье и выстрелил. На фоне серого нестерпимо
брызнуло алым, страшасик пронзительно взвизгнул и вцепился в бок лодки
множеством мгновенно выросших щупалец. Лодка накренилась...
Руби! крикнул Рем.
Но Женька, подетски брыкаясь ногами, полезла по другому борту лишь
бы подальше от этих щупалец, что переваливались во внутрь и скользили,
присасываясь к дереву. Николай попытался выдернуть весло из уключины, но
оно застряло и лопасть лишь взбивала пену вокруг страшасика. Рем выстрелил
еще раз в упор. Неожиданно щупальца превратились в два тугих жгута; две
уродливые тонкие руки захлестнули Рема, будто обняли, бледнорозовые,
похожие на жадные младенческие рты, присоски впились в плечи и грудь. Рем
рванулся и закричал. Крик его был чемто похож на крик страшасика такой
же пронзительный, полный отчаяния и боли, такой же гневный...
Тут Женька опомнилась наконец. Завизжав, она размахнулась и рубанула
топориком по мантии страшасика, потом еще и еще раз... Струя воды ударила
ей в лицо, и от неожиданности Женька задохнулась. А мантия на глазах стала
опадать, щупальца превратились в дряблые лиловые клубки, на которых
пузырилась розовая пена, они отвалились сначала от Рема, потом
соскользнули с борта и с громким хлюпаньем исчезли в черной жиже. Следом
нырнула бородавчатая голова, будто провалилась. А на поверхности
закружились прозрачные струйки с красными разводами...
Дура! набросился на девчонку Коляй. Кто рубит мантию?! По
щупальцам надо, по щупальцам! Всю воду загубила. Так бы туша на плаву
осталась, а теперь... Женька провела ладонью по лицу, посмотрела на мокрую
ладонь, потом себе под ноги... Драгоценная прозрачная вода из мантии
страшасика смешивалась с черной жижей на дне лодки. Коляй схватил пустую
флягу, вырвал зубами пробку и попытался спасти хоть немного воды, но во
фляжное горло тут же хлынула черная муть. Николай выругался и отшвырнул
флягу.
Прекрати, брезгливо скривил губы Рем и, расстегнув ворот рубашки,
стал растирать шею и грудь. На грязной коже виднелись красные точки
укусов. Ведешь себя как баба. Парализатор под боком, а ты в весло
вцепился, как в мамашин подол...
А ты... прошипел Колька, но договорить не успел за кормой опять
вспенилось серое пятно.
Николай, не отрывая взгляда от булькающей массы, нащупал весла... Рем
вскинул ружье, заранее беря на мушку пятно...
Не надо! завопила Женька, ощутив внезапно всю чудовищность и
ненужность этой охоты. Не стреляй!
Она заткнула уши и затопала ногами, разбрызгивая черную жижу на дне.
Не тряси лодку, идиотка! набросился на нее Николай.
Но страшасик так и не вынырнул на поверхность, серое пятно
успокоилось, фонтанчик посреди него исчез и на его месте расплылся алый
круг.
Утонул... проговорил без всякого выражения Рем и опустил ружье.
А в нем литров тридцать воды...
Женька запрокинула голову. Там, в вышине, казалось, уже не было
воздуха, а лишь пустота, и в ней плавилось сошедшее с ума солнце. Под его
лучами озеро парило и от едких испарений щипало глаза и горло.
К берегу греби, негромко приказал Рем.
Даже под защитной биомассой было видно, что его лицо посерело, а на
лбу проступили крошечные пузырьки пота.
Что же это... с пустыми руками? Такие бабки упустили!..
К берегу, повторил Рем, будто не слышал Колькиных возражений.
Лодка качнулась и Женька невольно ухватилась за борт. Чтото
скользкое, липкое обвилось вокруг руки. Женька завизжала и отдернула руку.
Небольшой, серый с лиловым комок, похожий на пакет с биомассой, шлепнулся
ей на колени. Нет, это был конечно не мешок, а маленькое, начинающее жить
существо, похожее на поросенка, с зачатками лап, тоненьким хвостиком и
кожистым воротником вокруг шеи. Из этого воротника тут же потянулись
лиловые щупальца, норовя уцепиться за колени, но плотная ткань брюк не
давала...
Надо же... Малявка... изумился Коляй и привстал, отыскивая чтото
глазами.
Ты что? спросила Женька, пугаясь его хищного взгляда.
Топорик где? пробормотал Коляй, наклонясь и шаря под банкой.
Фиг тебе, понял, крикнула Женька, прижимая страшасика к себе.
Детеныш тут же с радостным хрюканьем присосался к руке. Пришлось хлопнуть
его по голове. Поросенок рассерженно взвизгнул, но руку отпустил. Женька
вытянула за рукав свалившуюся на дно лодки штормовку и завернула
страшасика так, что наружу высовывалась одна тупая бородавчатая мордочка с
любопытными крошечными глазками.
Ты что, думаешь страшасик лично тебе достался? поинтересовался с
ехидностью Колька и неожиданно вскинул парализатор.
Вода у нас общая...
Оставь ружье, Рем поднял голову и взглянул на Коляя, болезненная
усталая гримаса передернула его лицо.
Но Колька лишь презрительно хихикнул в ответ. Рем повернулся и будто
через силу выбросил руку вперед... Николай скорчился и осел на дно лодки.
От его падения старая посудина качнулась и зачерпнула бортом. Струи черной
грязи медленно потекли по дну. Поросенокстрашасик дернулся, повел
морщинистым носом и вдруг, вытянул щупальца, всосал черную струю с громким
чмоканьем.
Видали, а?! торжествующе крикнула Женька. Рем, ты видел?!
А страшасик уже слизывал новую порцию. Длинные щупальца усердно
всасывали черную жижу и проглоченное толчками передвигалось к раздувшейся
гортани...
Жрет дерьмо, а с... водой, со злобой пробормотал Коляй и
демонстративно отпихнул ногой парализатор подальше.
Так не пей его воду! с обидой выкрикнула Женька и повернулась к
Рему. Неужели нельзя ничего придумать орать воду не убивая?
Америку открыла! перебил Коляй. Рем сам со станции
биологической очистки. Там целое стадо этих самых твоих любимых
страшасиков, а воды он не видит, на озеро едет охотиться...
Это правда?
Рем кивнул.
Но почему... Почему нельзя ловить их живыми?!
Рем не ответил, выгреб изпод банки ржавое ведерко и принялся
отчерпывать черную жижу со дна.
Отберут... сказал он глухо, будто не Женьке, а так в пустоту...
Тут Колька рванулся вперед и попытался вырвать из Женькиных рук
страшасика, но поросенок оказался проворнее выскользнул, как кусок мыла
и прыгнул за борт, оставив людям перепачканную штормовку...
А лодка вновь качнулась и черпнула бортом...
Как они добрались до берега, Женька не помнила. Она совершенно
отупела от жары и наглости слепящего солнца. Когда лодка ткнулась в берег,
она, как во сне, перелезла через банки и, наконец, шагнула на твердую,
будто каменную корку. Прошла несколько шагов, волоча за собой рюкзак и
штормовку. Остановилась. Больше всего сейчас хотелось холодной воды, а
потом, напившись вволю, забраться дома в самый дальний угол и лежать не
двигаясь, забывая все сегодняшнее пальбу, озеро и страшасиков...
Отдай рюкзак, прохрипел на ухо Колька.
Она не сопротивлялась и покорно выпустила лямки из рук. Колька
отбежал на несколько шагов и высыпал содержимое рюкзака на землю. Со
злобой разбросал ногой барахло и выхватил из скомканного тряпья крошечную
алюминиевую флягу на стакан с той приманчивой водой, которую непременно,
отправляясь на страшасиков, берут с собой. Коляй крутанул пробку и,
отшвырнув ее, запрокинул голову. Вода в два или три толчка влилась в рот
до последней капли, обмывая воспаленную гортань. В следующую секунду
пустая фляга упала на песок. Николай, даже не взглянув на своих друзей,
зашагал к серому иссохшему лесу...
Что же ты... Останови его... Женька в растерянности повернулась к
Рему.
Тот у же перекинул через плечо оба своих ружья и тоже собирался идти.
Это ваши дела, сказал кратко.
Какие дела! Какие такие дела! возмутилась Женька. Нет у меня с
ним никаких особых дел... Он воду украл... Ты что не видел?!
Рем не ответил, пожал плечами, повернулся и пошел. Женька попыталась
догнать его, но дыхание тут же прервалось, перед глазами поплыли красные и
синие круги.
Стой! крикнула она со злобой. И ты что, больше не возьмешь меня
с собой?!
Конечно, нет, ответил Рем, не оборачиваясь. Какой из тебя
охотник... Да ты и сама не хочешь...
Постой! Женька опять задохнулась. От усталости веки сами собой
закрывались и она не могла разглядеть, здесь Рем или ушел.
Зачем тебе вода? Ведь норму выдают... Зачем убивать?..
А тебе зачем вода? отозвался Рем.
«Мне надо!" хотела крикнуть Женька, но крика не получилось. Она с
трудом разлепила глаза. Рем брел по берегу уже далеко не докричишься.
«Мне надо много воды, потому что я это я, а ты..." Ей казалось, что Рем
ударил ее и боль от этого удара растекается по телу, проникая в каждую
клеточку... Как просто спросить другого и невозможно себя...
Азачемтебевода?
«Вода, чтобы пить..." пробормотала Женька и пошатываясь побрела к
лесу. Хотелось скорее укрыться от солнца. Доползти до дома. А там ни капли
воды... Всю обменяла на модный защитный комбинезон цвета хаки...
Понадеялась на удачу, на охоту. Комбинезон на страшасика, вот так...
Женька остановилась возле ржавого катера. Под рыжим боком скопилось
немного тени. Женька нырнула в фиолетовое пятно и блаженно прикрыла глаза.
Немного отдохнуть и... Внезапно она провалилась в сон. Золотой, полный
тепла, лежал песок. К ногам вкрадчиво подкатывалась прозрачная волна,
чтобы тут же отхлынуть и уступить место другой... Озеро лежало синее,
полное глубины и белые барашки вскипали на ребрах волн. Женька разбежалась
и с размаху бросилась в воду... Вода плеснула в рот, нос... Вода почемуто
была теплой, горячей... Но это была вода...
Женька открыла глаза и тут же зажмурилась. По лицу стекали теплые
капли. Вновь здесь, наяву, ктото брызнул ей в лицо водой. Задыхаясь, она
ловила капли губами...
Еще... шептала, не понимая, что происходит, но наслаждаясь,
наслаждаясь бесконечно...
Рядом ктото негромко хрюкнул. Женька, опомнившись, резко
повернулась. Рядом с ней в фиолетовом теневом круге сидел страшасик тот
маленький поросенок, ее найденыш...
Ты?... удивленно протянула Женька и погладила бородавчатую серую
голову. Воротник страшасика задергался, распушился, два или три отростка
вытянулись вперед и из одного прямо в рот ударила струйка воды...
Ух, выдохнула Женька, глотая воду и подхватила страшасика на
руки, будто собачонку.
Поросенок вцепился щупальцами в руку, но тут же отпустил, виновато
хрюкнув.
Тото же, засмеялась Женька, отирая мокрое лицо и оглядываясь с
опаской не видят ли их. Я тебя заберу к себе, сообщила доверительно
на ухо зверю.
Сейчас заверну в штормовку и спрячу в рюкзак. Будешь жить у меня в
комнате под кроватью. Никто не догадается, честное слово...
Держа поросенка на руках она кинулась бежать, не обращая внимания на
невыносимо слепящее солнце и черную жирную гладь мертвого озера. Озеро
будет синим, когданибудь, не скоро, но будет...