* * *
«Павильоны на воде» находились в Серебряных Заводях, где Цен
тральный округ Столицы примыкал к Приречью. По Заводям передвигались
на лодках или по плетеным подвесным мосткам. Господин Дин выбрал самый
дальний из павильонов, Синий.
В маленькую ненадежную лодку Нэль сесть отказался. С него было
достаточно путешествия на лошади. В резную беседку на сваях, стоящую
посередине окруженного ивами пруда, Дин провел его за руку, потому что
мостки качались. Внутри беседки все было выстлано коврами. Беседку оп
летали ветви водяного растения с резными листьями и длинными гроздьями
бледноголубых соцветий. В курильницах дымилась ароматная смола (на
вопрос «зачем это?" Нэль получил от советника ответ чтобы не досаж
дали комары). От кухни, тоже расположенной на воде, но не в беседке, а
в настоящем небольшом кораблике, немедленно приплыли две лодчонки с
напитками и яствами.
Я здесь частенько обедаю, объяснил господин Дин, пригласив
Нэля размещаться возле столика на коврах и подушках. Эта беседка
построена и отделана в стиле древних царств, в полной гармонии с че
тырьмя стихиями и четырьмя сторонами света. У нее гармоничное отраже
ние в воде, и, если вы обратите внимание, внутри и снаружи все устрое
но очень симметрично.
Нэль поискал взглядом симметрию среди тонкой деревянной резьбы,
раскраски потолка, рисунка ковров, коечто нашел и согласно кивнул.
Я не знаю, что вы любите, но, если вас не устроит мой обычный
заказ, можно велеть приготовить для вас обед специально.
Не стоит беспокоиться, я ем все, вежливо ответствовал Нэль,
вовремя, впрочем, придержав язык, чтоб не прибавить «я же не Верхний».
С пищей ни в Нижнем мире Тай, ни во время путешествий на «Золотом
Драконе» или «Звезде морей» капризничать не приходилось. А изпод кры
шек многочисленных мисочек, тарелок и блюд, поставленных молчаливым
слугой на стол, замечательно вкусно пахло.
Господин Дин, чувствуя натянутость в поведении собеседника, зна
ком отослал слугу и поспешил налить Нэлю вина.
Надеюсь, я не совершил большой ошибки, похитив вас из Улья?
поинтересовался он.
Нэль отпил несколько глотков прозрачной золотистой жидкости и
отрицательно качнул головой:
Вы не совершили. Делать ошибки моя... Нэль задумался,
подыскивая перевод слову «прерогатива».
Судьба, подсказал Дин.
Ну... можно выразиться и так.
Дин подвинул Нэлю две тарелки и жестом предложил пробовать.
Теперь Нэль чувствовал себя свободнее. До сих пор ему было не по
себе, и в душе зрело недовольство собственной жизнью. Но от нескольких
глотков вина напряженность словно рукой сняло. «Что такого я делаю,
думал он. Маленькому Ли можно гулять по городу, а мне нет? Ну уж,
дудки.»
Последний раз я пил такой напиток дома, улыбнулся он.
Ифское светлое, урожай виноградника Дамлар семьдесят второго
года. Ничего особенного с точки зрения знатоков, но я его люблю.
сказал Дин и как бы между прочим поинтересовался: Вы были дома очень
давно?
Нэль посчитал.
Шесть лет по календарю Красной луны. Даже чуть больше. Он
съел какойто кусочек с одной из тарелок и спросил: А это что такое?
Из чего оно приготовлено?
Пряженые шарики из пяти сортов мяса животных и птицы с марино
ванной дикой сливой внутри, объяснил Дин, соображая, из какой точки
знаемого мира можно путешествовать в течение шести с небольшим лет по
Красной луне. Разве что с обратной стороны этой самой луны, подругому
не получится.
Он подлил Нэлю еще вина.
Очень вкусно, похвалил Нэль, в очередной раз встречаясь с со
ветником взглядом.
Господин Дин прямотаки заглядывал ему в лицо. Впрочем, ничего
против Нэль не имел. Дин смотрел на него с явным удовольствием и лас
ковой улыбкой. Нэлю нравилось такое отношение. У него даже стало про
падать это вечное ощущение странного сна, затуманенной действительно
го. В тех записях столичной жизни, что приходилось ему просматривать
по работе, для ознакомления с языком и бытом Таргена, не было четких
лиц. Голоса, дома, природа были. А ясно видимых человеческих лиц
ни одного. Как в небытии. аверное, отсюда и родилось преследовавшее
его ощущение сна, бесперспективности и размытости происходящего, паде
ния всей его жизни в никуда.
Сейчас перед ним сидел живой и интересный человек, с добрым лицом
и веселыми глазами. е заносчивый красавчик, вроде Таная, но темто и
лучше. элю было приятно разговаривать с Дином, хотя клонил господин
советник примерно в ту же сторону, что и помощник штурмана.
Они поболтали о том о сем, и какимто образом разговор у них
зашел про социальное расслоение общества и неравенство полов. Нэль был
уже достаточно пьян, чтобы рассказывать об идеальном мире, где нет
разделения на высших и низших, на «он» и «она», где справедливость, о
которой так любят говорить в Таргене, не должна считаться с социальным
и имущественным положением или половой принадлежностью человека. Но в
то же время он оставался еще достоточно в ясном сознании, чтобы со
ображать, что вопрос, который Танай задал ему напрямую, господин Дин
прячет за хитросплетением слов.
Разделения на «он» и «она» нету, говорил советник, но на
«правильно» и «неправильно» разделение есть? А чем это неверно, когда
женщина, рожденная более слабой и уязвимой во многих отношениях, оста
ется за спиной сильного мужчины? Женщины ждут своих героев, любят их,
и, в то же время, мужчина способен на настоящее геройство только тог
да, когда на него смотрят глаза женщины...
Нэль потряс головой:
Но мы же с вами не говорим об одиночках, это было бы неприлично
для первого знакомства. Давайте рассматривать общество в целом. Чело
век существо социальное. Если в основе общественных отношений лежит
неравенство, основанное на слабости одних и силе других, то неизбежна
эксплуатация, угнетение слабых сильными. А справедливость и угнетение
вместе не уживаются...
Здесь опять получилось так, что то ли Нэль смотрит советнику в
глаза, то ли наоборот, и господин Дин спросил:
Откуда подобные мысли в такой хорошенькой головке? Нэль, быть
может, с вами этого еще не случалось, но вы никогда не представляли
себе, что однажды в вашей жизни появится человек, о неравенстве с ко
торым вы будете только мечтать?..
Эти вопросы Нэлю показались неудобными, он положил на столик лож
ку, отставил десерт и заявил, что задержался сверх разумного, и ему
давно пора в Большой Улей.