Часть Пятая
Третий
Глава 1
Удар ускорения был так силен, что Лондон едва не потерял сознание.
Еще никогда в жизни ему не приходилось гнать машину в таком темпе:
куттер за двадцать секунд набрал скорость более тысячи километров в
час!
В ушах проклюнулся шум заработавшей линии связи «спрута»:
бормотание инспекторов транспорта, освобождавших на пути куттера все
эшелоны и трассы, перекличка спасательных обойм, зуммеры скоростных
передач инков всей системы СПАС, отрабатывающих поступившую задачу.
Сквозь этот шум пробился четкий и спокойный баритон:
«Три девятки» развернуты. Рандеву с десантным шлюпом через три
минуты сорок две секунды на высоте двадцать один шестьсот. Вас примут
на автомате, не вмешивайтесь. После стыковки выпрыгивайте в люк, вас
выловит вторая машина. Не забудьте надеть маску.
Хорошо, мысленно ответил Лондон, обливаясь потом от
нахлынувшей слабости.
Инккоординатор куттера понял его состояние и сбавил ускорение,
дышать стало легче.
Оператору тревоги СПАСглавный, всплыл из множества звуков в
ушах еще один голос. Спейсер «Мичиган» готов к перехвату машины в
Приземелье. Цель на радарном поле.
Отставить! прошептал Лондон, от волнения дублируя голосом
мыслесвязь. Перехват будет осуществлен в режиме «теннисист» силами
отдела безопасности. Подготовьте клируэй [Клируэй скоростная
трасса.] к солнцу по данным «трека», очистите канал от общественного
транспорта.
Выполняю.
Лондон с трудом повернул голову, чтобы посмотреть на маатанина
люк в грузовой отсек куттера был открыт, но от напряжения в глазах
поплыли огненные круги, и разглядеть, что делает «черный человек», не
удалось.
«Это величайшая из бомб!" проявились в памяти слова Клима
Мальгина. Ледяной озноб пробежал по спине, по лицу стекали капли
горячего пота. Я сейчас представляю собой спай термоэлемента, почти
спокойно подумал Лондон, и через меня, наверное, течет ток... Хорошо,
что службой наработан опыт внезапности, все точно знают, что делать, и
не путаются под ногами даже при появлении таких невероятнейших casus
imponsus [Непредвиденный случай (лат.).]... И спасибо Шаламову, что
взял куттер формулы «три эс» [От англ. speed, saving, comfort
скорость, экономичность, комфорт.], в другой машине я бы не выдержал
такого набора скорости...
Выходим в расчетную сферу рандеву, доложил инк. Торможение до
двадцати единиц в импульсе. Может быть, я вас катапультирую раньше?
Выдержу, пробормотал Лондон, собираясь в комок. Кому
повешенному быть, тот не утонет.
И вдруг перед глазами разгорелось облачко алых искр, хотя на самом
деле это был фантом псисвязи. Из облачка вытекли три ручейка света,
которые превратились в дрожащие строчки английского языка:
Человек, уходи! Я не в состоянии контролировать балансы энергии
«эго», через несколько секунд произойдет спонтанный разряд. Ваш друг
прав: в настоящий момент я бомба. Уходи!
Погоди! взмолился Лондон, пытаясь встать. Продержись
чутьчуть, осталось совсем немного, минутадве, и тебя заберет
джампшлюп...
Мое бытие нуль, прощай, человек...
Лондон встал при шести «же» ускорения! сполз на пол кабины,
пытаясь сквозь кровавый туман разглядеть люк в грузовой отсек, и в
этот миг в кабине возникло и окутало человека переливчатое облако,
наполненное странной икрой: в каждой икринке глаз!
Орилоунский «призрак»! подумал без удивления Лондон, продолжая
ползти к люку, нащупал края, приподнялся, и ему показалось, что
маатанин плюнул в него струей черного пламени...
Мальгин выключил проектор и некоторое время сидел с эмканом на
голове, вспоминая спокойное и уверенное лицо Майкла Лондона, потом
снял легкую дужку эмкана аппарата псиуправления, подержал над
столом и отпустил. Дуга превратилась в бутон цветка, втянулась в
блестящую гладкую поверхность, в глубине которой разгорались и гасли
строки сообщений внутриинститутской информсети.
Итак, совершенно очевидно, что если бы не орилоунский «глазастый»
фантом, «черный человек» взорвался бы понастоящему и загадил
атмосферу, как тысяча Чернобылей, вместе взятых! Мальгин невольно
поежился. Спаси и помилуй!.. Но энергетического взрыва не произошло.
То ли «глазастый» поглотил всю энергию маатанина, то ли направил ее
кудато по запредельной «струне» в иное пространство, то ли
закапсулировал в себе неизвестным образом. Зато он не успел
предотвратить другой взрыв информационный, и разряд пришелся на
бедную голову Майкла Лондона, бывшего начальника отдела безопасности,
человека решительного и смелого. Как говорится, рок обреченного
найдет. А в результате мы теперь имеем не одного, а двух нелюдей,
Шаламова и Лондона, две нечеловеческие вселенные, с которыми
необходимо заново устанавливать связь. Впрочем...
Мальгин выключил аппаратуру кабинета и вызвал Зарембу.
Впрочем, имеем мы всего лишь одного монстра Лондона, и где
сейчас второй Дан Шаламов неизвестно.
Бывший курьерспасатель ушел от них еще тогда, почти четыре месяца
назад, после схватки на Симушире, когда Ромашин разрядил в него
гипнотизатор «василиск», усыпив человека, но разбудив Шаламова
«черного человека», который, с легкостью пройдя сквозь заслоны обоймы
безопасности, оседлал галеон и ушел...
Где же ты, Дан? прошептал Мальгин, глядя перед собой и не видя
вошедшего Зарембу. Что же ты бросил Купаву, спасатель?
Я?! изумился молодой нейрохирург.
Мальгин очнулся.
Извини, я разговаривал сам с собой. Проходи. У меня к тебе
просьба... Мальгин задумался, уходя в себя, в измученную сомнениями
душу. Никто не знает, что на Симушире я пытался подключиться к мозгу
Шаламова напрямую... Хирург усмехнулся, увидев круглые от изумления
глаза Зарембы. Дада, через обыкновенный эмкан, и мне, помоему, это
удалось. А сейчас я все больше убеждаюсь в том, что во мне «закопаны»
некие «черные клады» знания, которые в одиночку мне не расшифровать,
след памяти Шаламова.
Глаза молодого хирурга сделались еще больше, но реакция его была
такой, какую и предполагал Мальгин. Таланов бы сказал: «Ты с ума
сошел! Представляешь последствия?!", а Заремба произнес шепотом:
Ну ты даешь, мастер! Вот здорово! Представляешь, что мы можем
узнать?!
Мальгин невольно засмеялся и сразу посерьезнел.
Представляю, анархист. Вот поэтому я и обращаюсь к тебе за
помощью. Я нащупал метод считывания и дешифровки моего «темного
знания», а ты мне поможешь. Но никому ни слова! До тех пор пока не
появятся результаты.
Но ведь это, наверное, опасно... я имею в виду недозируемый стаз
криптогнозы в сферу сознания. Могут быть нежелательные последствия.
Еще первобытные жрецы умели открывать и закрывать без ущерба для
психики подсознание, почему же не сможем мы, вооруженные их опытом и
современной техникой? В общем, пока молчок. Могу я на тебя положиться?
Буду нем как рыба!
Договорились. Вечером пройдем первый цикл эфанализа, я
подготовлю Гиппократа, а ты пока полистай информатуру по
палеомедицине. Встречаемся в девять вечера в боксе Стобецкого.
Слушаюсь, шеф!
Заремба вытянулся, четко повернулся, щелкнув каблуками, и вышел,
заинтересованный и обрадованный доверием старшего товарища и
предстоящей интересной работой. Он оставался самим собой при любых
обстоятельствах: метался, постоянно испытывая здоровую
неудовлетворенность, не сомневался в правильности своих поступков, жил
по собственным программам и отличался кипучей активностью и
хронической невоспитанностью. И все же нейрохирург из него вылуплялся
талантливый.
Лучшего не найду, вслух подумал Мальгин.
Он уже собирался уходить, когда киб кабинета сообщил о чьемто
запросе.
Включай, через силу кивнул Клим; разговаривать ни с кем не
хотелось.
Виом напротив воспроизвел пятачок домашней обстановки и молодую
девушку, почти девочку, чемто похожую на Купаву, однако напоминавшую
также и Карой, и мать Мальгина в молодости, и когото еще. Но схожесть
ее с Купавой была очевидна: тот же овал лица, огромные сероголубые, с
зеленоватым оттенком, глаза, брови вразлет и необычная складка губ,
придававшая лицу неповторимую прелесть печального очарования... Сердце
дрогнуло, и сразу же навалилась тоска и желание увидеть Купаву.
Мальгин с трудом удержался от соблазна выключить виом.
Доброе утро, произнесла незнакомка певуче, на русском языке,
но с уловимым акцентом. Меня зовут Акилина или, если хотите,
Акулина, я дочь Лондона.
Мальгин захлопнул рот, «включая» привычное самообладание. До этого
дня он не видел дочери Майкла, хотя и знал, что она существует. Но
девчонка была красива, а главное, похожа на Купаву, что и подняло в
душе хирурга бурю чувств.
Слушаю вас.
Извините за вторжение, я знаю, как вы заняты. У отца никаких
изменений?
Мальгин помолчал, переживая приступ иссушающего душу бессилия:
Все то же: без сознания.
Он не стал говорить ей, что у Лондона идет тот же процесс, что и у
Шаламова когдато, хотя и медленнее, и помешать этому земная медицина
не смогла.
Могу я поговорить с вами не по видео?
«Зачем?" подумал Клим, но вслух сказал:
Можете. Завтра утром, в восемь тридцать у меня в институте, не
более получаса.
Девушка молча кивнула, принимая ответ хирурга как должное, и
выключила связь, повесив в воздухе короткое и странное «аве».
В его устах звучало «завтра», как на устах иных «вчера»,
глубокомысленно пробормотал Мальгин строфу из стихотворения
Пастернака. Отголосок смутной боли, который вошел в сердце и заставил
душу вырастить руку и пошарить вокруг в поисках резонанса, стих. Все
стало на свои места. Была Купава, существовала Карой... и Джума Хан, и
Даниил Шаламов. И красивая девочка по имени Акилина... нет,
действительно, лучше Акулина, Акуля: пухлые губы, брови как крылья,
тонкая талия... птица, готовая к полету. Интересно, сколько ей лет?
Судя по впечатлениям Ромашина, который встречался с семьей Лондонов не
раз, ей не более семнадцати. По сути, ребенок. Впрочем, как и во все
времена, девушки формируются раньше парней.
Мальгин поймал себя на том, что думает не о деле, и рассердился.
Что с тобой, мастер? Что за вздор лезет тебе в голову? Не пора ли
наконец прекратить препарировать душу скальпелем диких сомнений,
поклоняться идолу хандры и ждать неизвестно чего?..
А выходя из кабинета, он нос к носу столкнулся с Игнатом
Ромашиным, экспертом аналитического центра Управления безопасности.
Бывший начальник отдела безопасности выглядел, как всегда,
уравновешенноприветливым и внимательным, словно не пережил момент
небытия, когда его на Симушире накрыл ответный псиудар Шаламова. Но
именно поэтому он был дорог Мальгину, и его появление всегда
благоприятно действовало на психику.
Похоже, я не вовремя, проговорил Ромашин, отступая.
И да и нет, заулыбался Мальгин и сделал приглашающий жест.
Входите.
Вы куда направляетесь, если не секрет?
Домой, коечто надо обдумать и сделать, а мой «домовой»
помощник неплохой, разве чутьчуть хуже Гиппократа.
Тогда я вас провожу, поговорим по пути. Кстати, как состояние
Лондона?
Положение остается сложным, хотя процесс преобразования нервной
системы почти прекратился.
Они направились к лифту, потом нашли такси, доставившее их к
станции метро.
Мне звонила дочь Лондона, сказал Мальгин, набирая в кабине
метро код Смоленска. Вы ее знаете?
Чисто внешне. Судя по репликам Майкла, очень самостоятельная
особа... с великолепными данными. А? Ромашин приподнял бровь.
Согласен, кивнул Мальгин без улыбки. Она хочет увидеться со
мной, поговорить о чемто. О чем? Об отце она может узнать и без меня.
Я оценил ее возраст в семнадцать лет, не ошибся? Хотя это не имеет
никакого значения.
Ошиблись всего на год, ей шестнадцать.
Автомат метро быстро прошепелявил: «Внимание! Смоленская станция
«Деснатри». В глазах потемнело, привычно перехватило дыхание, и они
вышли в зал станции метро «Деснатри», ближайшей от дома хирурга.
Через пятнадцать минут Мальгин открыл дверь квартиры и впустил
Ромашина, вошедшего с некоторым колебанием.
Спешу, пояснил тот в ответ на взгляд хозяина.
Надеюсь, не настолько, чтобы не зайти. Кофе, чай, медовый
напиток?
Сбитень? Не откажусь. Сами готовите?
Рецепт прабабушки Ули, ему лет сто.
В таком случае задержусь на пару минут, только позвоню коекому.
Пока Мальгин готовил сбитень (пьют его горячим, сразу после
приготовления), Игнат познакомился с его «домовым» и поговорил с
кемто, Клим расслышал только короткое «позже» и произнесенное
несколько раз «нет».
Расположившись в креслах напротив друг друга, они принялись
прихлебывать пахнущий мятой, горячий, в меру сладкий, чуть горьковатый
напиток.
Отменно! похвалил гость кулинарные способности хозяина. В
последний раз я пивал сбитень у Лондона, но у него он с кислинкой, а у
вас с горчинкой, что, на мой взгляд, вкуснее.
Что Америка против Европы! небрежно махнул рукой Мальгин, и
оба рассмеялись. Потом Клим внимательно посмотрел на Ромашина. Вашу
манеру я знаю, без причины не заявились бы.
Вы правы. И хитрить не собираюсь, потому что и я вас знаю
достаточно, вы любите сразу брать быка за рога. Кстати, у американцев
насчет этого есть своя формула: никогда не жуйте пилюлю, которую вас
заставляют проглотить.
Мальгин кивнул.
Правило Старджона, один из законов Мэрфи. Итак, не будем жевать.
Я хотел предложить вам на пару поискать Шаламова. У меня
появились некоторые идеи. Этим мы, между прочим, могли бы помочь и
Лондону, добавил Ромашин, угадав ответ в глазах Клима, и хирург
воздержался от категоричного «нет». Задумался.
Посидели, налив еще по бокалу золотистого, с оранжевыми искрами,
напитка. «Домовой» по мысленному приказу хозяина включил музыку, и
комнату заполнили тихие гитарные переборы, сквозь которые пробился
хрустальный ручеек свирели.
Ромашин ощупал лицо хирурга взглядом серых цепких глаз, едва
заметно улыбнулся.
Решаете, не слишком ли отдает авантюрой? Риск, естественно,
неизбежен, однако выигрыш очевиден.
Знал бы ты, дорогой Игнат, мое отношение к риску, подумал Мальгин,
невольно развеселившись. Я авантюрист не меньшего класса.
Бывший начальник отдела безопасности, а теперь эксперт отдела,
член Совета старейшин синклита, как его называли, подметил изменение
в настроении Клима, но понял его посвоему:
Я слежу за вами вот уже три с лишним месяца, мне кажется, вы...
как бы помягче выразиться... закостенели, что ли, закрепостились, как
говорят спортсмены. Хотите, процитирую? Нужно, как то свойственно
сильному, отдавать предпочтение вопросам, которые в наши дни никто не
осмеливается ставить; необходимо мужество, чтобы вступать в область
запретного... Продолжать?
И семикратный опыт одиночества, глухо проговорил Мальгин. И
новые уши для новой музыки. И новые глаза способные разглядеть
наиотдаленнейшее [З. Фрейд.]...
И семикратный опыт одиночества, повторил Ромашин, понимающе
глядя на Клима; черт ли, дьявол или ангел? он все знал о хирурге.
Итак?
Я задумался по другому поводу, а не изза недостатка
решительности.
Кажется, я догадываюсь: хотите покопаться в себе, попытаться
прочитать след, оставленный памятью Шаламова?
Откуда вы?..
Парасвязь, серьезно сказал Ромашин. Между мною и вами
установился телепатический мостик... впрочем, шучу. К сожалению, я не
интрасенс. Просто у меня есть выход на вашего Гиппократа, а он не
делает секрета из наших личных поисков. Я согласен подождать. Если
после эксперимента с вами ничего не... простите, оговорился. После
эксперимента я свяжусь с вами.
Каркнул ворон: «Nevermor!.." [Э. По. «Ворон».]
Что?!
Это я про себя... Согласен.
Ромашин поставил бокал на плавающий рядом поднос и встал.
До связи.
Мальгин проводил его до двери, пожал твердую руку и вдруг
вспомнил:
Одну минуту, Игнат. Не могли бы вы помочь мне с коекакой
информацией? Не из медицинской области.
Что вас интересует конкретно?
Например, что творится на Таймыре, на Маате, в Горловине.
Хочется знать, кто ведет поиск Даниила, где, какими методами...
Я обеспечу вам доступ к линии «трека» УАСС, а понадобится и к
инкам отдела безопасности. Код выхода три нуля семерка плюс мой
личный номер эксперта.
Ушел.
Мальгин закрыл дверь и задумчиво побродил по гостиной, убрал
бокалы, затем выключил музыку и включил видео канал вечерних
новостей. А из головы не шла фраза: «И семикратный опыт
одиночества..." Очень хотелось поговорить с кемнибудь не о деле, не о
медицине по сути ни о чем, но Джума Хан был далеко, за пределами
Солнечной системы, а Карой не поняла бы колебаний хирурга. Он и сам с
трудом их понимал. Но каков Ромашин! Змейискуситель. Вернее,
авантюристискуситель чистых кровей, всето у него рассчитано на пять
ходов вперед, всето он знает, все анализирует... А готов ли ты к
тому, чтобы «ставить вопросы, которые в наши дни не осмеливается
ставить никто?" спросил сам себя Мальгин. Например, что тебе стоит
взять и нанести визит семье Шаламова? Зачем откладывать разговор с
Купавой, если и без того ясно, что речь пойдет о перспективах поиска
мужа? Другое дело что сказать в ответ...
И Мальгин отправился переодеваться.