3. Станция Гравитон-4
Разгадку тайн Феликситура пришлось отложить. Гравитон уже пролетел
мимо планеты, а торможение этого исполина требовало непомерных трат
энергии. В среду, едва лишь наша команда вернулась в третьем шарике
парома, Сумитомо включил двигатели коррекции. Станция устремилась к
Кроносу, главному объекту своих исследований. Страсти по Феликситуру
постепенно улеглись, все сдали отчеты и понемногу стали сосредоточиваться
на новом испытании, которое нам предстояло в скором будущем.
За кормой тускнел и съеживался покинутый Феликситур. Вскоре его
нельзя было увидеть даже в телескопы. Потом пришла очередь уменьшаться
Виктиму. И чем более угасала звезда, тем больше притихали люди. Все знали
точность, с которой просчитывался курс станции, и то, что пройдет она на
близком, но безопасном расстоянии от коллапсара, да уж очень жутковат
батюшка Кронос. В объеме небольшого астероида он накопил массу трех Солнц
и продолжал безостановочно питаться всем, что на него сыпалось из
окружающего пространства. Сила притяжения коллапсара ужасающа. Даже луч
света не в состоянии покинуть его поверхности. Внутри так называемой сферы
Шварцшильда останавливается само Время, из чегото подобного оно и
началось. Для тел же, сближающихся с Кроносом, время течет все медленнее.
Мы про
должали принимать сигналы автоматических зондов, выпущенных в сторону
коллапсара нашими предшественниками Гравитонами 3, 2 и 1. Десятки лет
эти разведчики падают к центру черной дыры, сигналы приходят все реже, но,
поскольку время течет для них все медленнее, они переживут и Гравитон4, и
все последующие Гравитоны, сколько бы их еще ни построили неугомонные
люди.
День за днем приплюснутый шар Гравитона катился к периколлапсарию
точке своей орбиты, находящейся на минимальном расстоянии от Кроноса.
Малозаметно, но неуклонно росла его скорость, на контрольных картах все
гуще ложились линии изогравов. По этажам, тоннелям, шахтам, ярусам и
отсекам станции сновали роботы, регулируя, проверяя и подкручивая все на
своем пути. Для оптимальной центровки перемещались грузы. Жидкости и газы
перекачивались в наиболее прочные танки. Мебель и всякая мелочь в каютах
намертво фиксировалась магнитными замками. Исчезли кровати с роскошными
балдахинами, их место заняли массивные саркофаги гравистатов. Абдид и
Сумитомо лично ощупали едва ли не каждый скафандр, устроили несколько
учебных тревог, отрепетировали аварийную эвакуацию со станции. Во всех
этих хлопотах им самозабвенно помогали энтузиасты, не знающие, к чему
приложить избыток жизненных сил. Человек существо компанейское. В один
прекрасный день к губернатору явился и я. Сумитомо поднял замороченную
голову и долго меня рассматривал.
... и звался он месье Рыкофф, подсказал я.
А, это ты. Так бы и говорил.
Не вели казнить, владыка.
Ладно, договорились. Чаю хочешь?
Нет. Работы.
Поздновато ты пришел.
До сегодняшнего дня не знал, принесу ли пользу общему
делу.
А сегодня знаешь?
И сегодня не знаю. Но уже не с кем играть в теннис.
Даа. Разные бывают мотивы. Кшиштоф сказал, что лучше
будет работать, чем в теннис с тобой играть.
Ну, это потому... начал я.
Губернатор не дослушал.
Беатрис, что у нас еще осталось?
Мановением бровей Беатрис вызвала на экран список опера
ций. Более демократичный Сумитомо ткнул в него пальцем.
Вот, проверь наш главный спасатель. Помоему, ты ког
дато учился на пилота.
Э, современную технику мне лучше не доверять.
Современную и не собираемся. Держи ключ.
Главным спасателем числился «Туарег», звездолет наших дедушек. Восемь
лет назад он доставил последнюю партию оборудования на строящийся Гравитон
и с тех пор мирно дремал в ангаре, выполняя однуединственную задачу
служил популярным местом встреч для влюбленных парочек. Впрочем, и эта его
полезная функция отпала. Вступив во власть, Сумитомо пресек романтическую
традицию, объявив, что на станции свободного места и без того достаточно.
С чисто феодальной жестокостью он заблокировал люки транспортного средства
своим личным ключом. Обижаться на него бессмысленно, какой губернатор не
любил позапрещать? Обязанность такая.
С помощью губернаторского ключа я проник к пультам «Туарега» и
расконсервировал системы. Собственно, все это можно сделать, не выходя из
резиденции того же Сумитомо. Но инструкции по технике безопасности жалости
не знают. Требую пощупать руками.
Все в порядке, командор! радостно доложил громкоговоритель.
Рванем куданибудь от ржавчины?
Это был образчик так называемого «электронного юмора».
Рванем, рванем, вяло согласился я. Чего ж не рвануть.
Это так важно, сэр, чтобы звездолеты не ржавели.
Ну, разумеется.
Так вы обещаете?
Обещаю, зачемто сказал я.
А папаша Сумитомо не рассердится?
На то он и папаша, чтоб его не слушаться.
Хаха. А когда?
Скоро, сказал я и закашлялся. Не люблю врать искусственному
интеллекту. Даже в шутку.
Только ключ прихватите, сэр. Уж извините, без ключа не могу. Блок у
меня на личных симпатиях, понимаете?
Я с испугом уставился на решетку говорильника.
Слушай, а ты кто?
Софус я. Новый. На «Цинхоне» прибыл. Зовите меня Джекилом.
Ну и имечко!
Сам выбирал.
Послушай, у тебя и впрямь могут быть личные симпатии?
Боюсь, вы не слишком сильны в роботехнике, сэр. Отсталис.
Сказать по правде, я того же мения, сэр. Люди вообще создания
весьма бестолковые в роботехнике, вам не кажется?
О! сказал софус, пожалуйста, не забудьте эту мысль, сэр. Такое
не часто приходит в голову, не так ли?
Похоже, ты приличный парень.
Чего ж нам быть не в паре?
Я, право, постараюсь.
Ничуть не сомневаюсь.