13. Серебряный Вариант
Поспать не удается. Правда, я пытаюсь заснуть в автомашине Бойля, на
которой он любезно отвозит меня в отель. Машина черного цвета, с отделкой
из полированного ореха и обитыми красным сафьяном сиденьями, с натянутым
брезентовым верхом она очень напоминает модели девятисотых годов. Трясет
в ней отчаянно, так что попытки мои тщетны.
Странно встречает меня портье. Услышав или подсмотрев, что я приехал на
автомобиле, он сгибается чуть ли не пополам, но, подавая ключ от номера,
старается не смотреть мне в глаза. На вопрос, закрыт ли ресторан, он
отвечает, что закрыт, и тут же предлагает мне бутылку вудвилльского из
своих собственных запасов. С этой бутылкой я подымаюсь в номер, открываю
дверь и замираю в передней: в комнате горят все свечи, которые я потушил,
очень хорошо помню, что потушил, выходя на улицу вместе с Мартином.
Значит, в комнате ктото был или ктото ждет. Мартин?
Оказывается, не Мартин.
У камина, развалясь в кресле и вытянув к огню длинные ноги, сидит
Мердок. Он в одном жилете, сюртук болтается на спинке кресла, узкое
холеное лицо повернуто ко мне, а на губах знакомая хитренькая улыбка.
Удивлены?
Как вы попали сюда? спрашиваю я, хотя вопрос этот явно лишний.
У хозяина гостиницы всегда имеются запасные ключи, смеется Мердок.
Давайтека сюда вашу бутылку, а то я выпил весь грог.
С видом любезного хозяина водружаю на камин бутылку вудвилльского.
Мердок морщится.
Предпочел бы коньяк. Но ресторан закрыт знаю. У Бойля были?
Скрывать бесполезно. Никто не поверит в ночную прогулку по бульварам.
Был.
Я так и подумал.
Нельзя допускать, чтобы он чувствовал себя хозяином положения, и я
говорю:
Не вышло, Мердок?
Увы. Меня снова переиграли. Я сразу догадался об этом, когда узнал о
вашем присутствии в «Аполло» и что вы первым нагнулись к убитому. А с
какой целью?
Цель понятна. Хотелось убедиться, жив ли он.
Это после того, как его прострочили из автомата в упор? И сразу же
полезли к нему в карман?
Почему я должен отвечать на ваши вопросы?
Хотя бы из любезности к гостю.
Кстати, незваному. Ну, допустим такую любезность. Меня заинтересовало
то, что ему подложили в карман.
И никто не заметил ваших манипуляций?
Никто не видел, даже Мартин.
Но вы ему рассказали?
Зачем? Я сыграл неподдельное удивление.
Может быть, действительно незачем. Просто так вы ничего не делаете.
Но Мартин меня не беспокоит, даже если вы и сболтнули. Его переведут на
светскую хронику и увеличат вдвое оклад. Меня интересуете вы. Точнее, ваши
действия. Знает ли об украденном вами документе Бойль?
Оказывается, у меня есть козырь. Мне становится легче. Будет угрожать
Мердок или предпримет иной маневр?
Бойлю я сказал другое, умышленно лгу я. А о подложенном убийцей
документе кстати, украл его не я, и вам это тоже отлично известно, так
вот, об этом документе я пока еще никому...
Пока? перебивает Мердок.
Естественно, говорю я. Каждый игрок всегда придерживает нужную
ему карту.
Логично. И что же вы сказали Бойлю?
Назвал убийцу.
Вы узнали его?
А вы думаете, черный платок, коекак подвязанный под глазами, скроет
верзилу по имени Пасква? У меня с ним было достаточно встреч, чтобы узнать
его даже под маской. Да и маска была липовая.
Значит, Паскву возьмут, задумывается Мердок.
Боюсь, что вы ему уже не поможете.
Я и не собираюсь, презрительно улыбается Мердок. Паскву я вам
отдам. Он действовал на свой страх и риск, без какойлибо связи со мной.
Ну, связьто была, говорю я. Может, просто не было
согласованности.
В чем?
Ну, скажем, убийство Ренье. Может быть, оно и не замышлялось.
Вы знаете имя убитого?
Знаю, Мердок. И предполагал, что ему подложат чтото вроде того
документика.
Мердок уже хохочет, искренне и непринужденно, даже глаза смеются.
Не глядите судьей, милый юноша. И Паскву вы не будете судить надо
еще, чтобы судьи поверили. Ведь я с вами играю, Ано. Неужели вы думаете, я
здесь, потому что напуган и хочу вас уничтожить? Разве я стал бы делать
это сам? Фи! Как грязно и некрасиво. Ведь ночи темные, улицы пустые,
всякое может случиться во время ночной прогулки?
Значит, я вам всетаки мешаю, Мердок?
Конечно, мешаете. Со Стилом у нас с вами не вышло со своей дурацкой
речью он выступил. Надеюсь, писали ее не вы? Только она ничего, как вы
знаете, не изменила. В «Аполло» вы зря сунулись. Пасква лицо для меня
полезное. Но я широкой души человек. Вы мне попрежнему нравитесь. Ведь
Стил собирается подать в отставку сразу же после выборов. А куда вы
пойдете? К Уэнделлу? Он вас, безусловно, возьмет, только скучно с ним
будет. Наращивать промышленные мощности и бороться с аграриями в недрах
собственной партии? Уэнделл борется не за власть, а за капиталовложения
скучная борьба, не для вас. Вы странный человек, Ано. Ведь даже на Стила
работая, вы ему ножку подставляли, несколько раз подставляли, хитро. Но
зачем? Вот это мне и хочется узнать. А от кого узнать, как не от вас?
Я напряженно молчу, стараясь ничем не выдать свои мысли. Для чего, в
сущности, пришел Мердок? Пришел ночью, тайно, воспользовавшись запасным
ключом к моему номеру. Наказать меня за содеянное в «Аполло»? За то, что я
проник в его замыслы? Но не затем же, чтобы сделать это погангстерски, в
духе Пасквы? Мердок прав: для того существуют другие руки и другие
способы. Тогда с какой целью? Снова попытаться меня купить зачем? Для
чего все эти полупризнания, полуоткровенности? Вероятно, просто игра,
страсть к игре ведь играет же он в политику, швыряясь людьми и деньгами,
кемто пожертвованными или у когото украденными. Может, в моем поведении
есть чтото привлекающее политических подонков: ни я, ни Мартин не
принадлежим ни к «джентльменам», ни к популистам. Донован Мартина не
интересует, а мои симпатии к Доновану пока еще открыто не выражены. Так
почему бы не привлечь нас к движению реставраторов? Привлечь покрепче,
посолиднее, поосновательнее. Мердоку нужны не только избиратели, но и
помощники, на которых он мог бы опереться. Все это возможно, конечно, но
возможно ведь и другое. Что, если Мердока волнует не исчезновение
документа из «Аполло», а самый факт его появления на свет? Для чего я взял
чистый гербовый бланк у сенатора Стила и написал рекомендацию Питеру
Селби? С какой целью? В историка, изучающего победы популистов на выборах,
Мердок, естественно, не поверил. Он знает о характере информации,
интересовавшей Пита. И не понимает, почему я, человек Стила, искал
материал, компрометирующий его партию. А я искал лишь подтверждения
политических махинаций всех буржуазных партий на так называемых свободных,
демократических выборах. Но это навело Мердока на мысль о подножке.
Я оказался прав.
Что же вы молчите, Ано? спрашивает Мердок. С какой целью вы
отправили в канцелярию Жанвье некоего Питера Селби?
Почему бы мне не доставить удовольствие сенатору созданием истории
партии, основанной еще его покойным отцом?
А для чего тогда подбирались документы, эту партию компрометирующие?
Даже Жанвье обратил внимание.
Селби несколько переусердствовал в стремлении быть правдивым и
точным. Негативный материал впоследствии мы все равно бы отбросили. В
конце концов он сам это понял и согласился полностью следовать советам
Жанвье.
По вашему предложению.
Фантазируете, Мердок. Зачем?
Затем, что опять же не политик вы, а игрок. Это я могу спросить вас,
зачем вам понадобился материал, порочащий партию популистов? Но я не
спрашиваю я знаю. Вы, как игрок, подбирающий подходящие карты,
подбираете и эту на всякий случай, для будущего. Отставку Стила вы не
могли не предвидеть: он стар. Политических симпатий у вас нет: вы сами в
этом признались. Вы игрок, я еще раз повторяю это, Ано. И как таковой мне
подходите. И собранная вами информация тоже. Собирайте ее и дальше.
Настаивать на вашем уходе от Стила сейчас я не стану. Продолжайте вашу
многогранную деятельность до отставки сенатора. Ведь не пойдете же вы к
нему в управляющие? А там подумаем. Идет?
Ради этого вы пришли ночью сюда?
Вопервых, я узнал немало полезного. А вовторых, где бы мы с вами
встретились? Вызвать вас к себе вы могли бы и не прийти. Пообедать в
сенатском клубе? Вы могли бы и отказаться: советнику сенатора Стила
интимничать с главой конкурирующей ассоциации не положено.
В клубе я встречаюсь со многими.
Знаю. Но Уэнделл ваш глава, Бойль начальник полиции, а Донован не
играет серьезной политической роли. Вас он просто интересует как личность.
Нечто любопытное в нашем политическом обезьяннике. Фанатик, мечтающий о
переустройстве мира. Организатор движения, которого фактически еще нет. Ни
ремесленники, ни арендаторы за ним не пойдут. Может, в будущем такие, как
Донован, станут опасны. А сейчас это кучка мечтателей, несколько кресел
в сенате. Позавтракать с Донованом занятно, но работать с ним вы не
будете. Кто остается? Церковники? Вы не религиозны, я сомневаюсь, что вы
ходите в какуюнибудь церковь или на молитвенные собрания. «Джентльмены»?
Но у вас нет ни состояния, ни положения, и в этом лагере к вам всегда
будут относиться несколько свысока. Советник Стила... Куда же ему идти
после отставки сенатора? Об Уэнделле мы уже говорили советником он вас
возьмет, может даже предложить пост в банке или какойнибудь страховой
компании. Но вам будет скучно, Ано. А я могу заплатить вам вдвое больше.
Да и работать со мной интереснее. Вот вам и предложение. На будущее, Ано,
на будущее.
Можно подумать, говорю я осторожно. Открыто конфликтовать с
Мердоком еще не время.
Тогда закончим ваше вудвилльское.
Закончим. А Паскву не жаль?
Вы сначала возьмите Паскву. И судите. Я далеко не уверен в исходе
процесса.
Вспоминаю разговор с Бойлем. Конечно, Пасква станет все отрицать, а
защитники у него найдутся. Но наши с Мартином свидетельства будут давить
на любых присяжных плюс репутация Пасквы об этом позаботится Бойль. Нет,
мистер Мердок, мы не союзники, и смерть Луи Ренье я вам не прощу.
Однако вслух произношу нечто неопределенное:
К чему гадать об исходе процесса? Убийцу мы опознаем, а дальше
поглядим.
Мердок улыбается.
Тогда все впереди, Ано. Покидаю вас с надеждой, что встреча наша была
дружеской и перспективной. Ложитесь, у вас еще есть время поспать.
Но поспать опять не удается. Как только уходит Мердок, слышатся шаги,
потом тихий скрип двери, и входит Мартин. Он в домашнем халате,
подвязанном шнурком с кисточками: похоже, собирался ко сну и чтото ему
помешало.
От тебя только что вышел Мердок, говорит он. Сейчас видел его на
лестнице. И долго он просидел?
Час, пожалуй. Я его застал, когда вернулся от Бойля.
Я почемуто предчувствовал, что он появится. Значит, дуэль уже
состоялась?
Я рассказываю.
Но зачем он к тебе в номер пришел, ночью?
Понравился ему, наверно, говорю я специально для того, чтобы
позлить Мартина. Я и Корсону Бойлу нравился.
Не об этом речь, сердится Мартин. Ты не думаешь, что хитрит он,
еще одну пакость готовит?
Не думаю. Кажется, он был искренним и достаточно откровенным.
Меня удивляет, почему так легко он отдал нам Паскву?
Вопервых, Пасква еще не пойман. И не уличен. Об этом Мердок, между
прочим, напомнил. А вовторых, он не боится наших показаний. Нам придется
выдержать напор таких адвокатов... Да ты и сам знаешь.
Неужели мы проторчим здесь до суда?
Я понимаю Мартина, возвращение домой опять откладывается. Но что же
делать? В прошлый раз мы тоже не знали, когда нас вернут. Сейчас мы хотя
бы можем утешаться спиралью времени. Пока здесь тянутся месяцы на Земле
проходят часы. Вероятно, и «жигуленок» мой все еще стоит на обочине дороги
от Фороса к Ялте, не рассердив инспектора ГАИ. И дома спокойны: телеграмму
из Севастополя я послал. А Мартину и писать некому: никто его в НьюЙорке
не ждет. Пожалуй, это единственное, что нас поддерживает тут.
Примешь предложение Мердока? настороженно интересуется Мартин.
Ведь Стил действительно может подать в отставку.
Мердоку я сказал: подумаем. Еще не время для открытой борьбы. Надо
рассчитаться с Пасквой. Есть у меня одна идея.
Мартин не спрашивает, какая. Просто ждет.
Серебряный вариант, говорю я. Тугодум этот Мартин: приходится все
разжевывать до конца. Ктото должен подбросить Бойлю сведения о том, где
находится серебро с «Гека Финна». Две тонны серебра это, мой милый, не
кот наплакал.
А если они уже проданы или перевезены в другое место?
На бирже до сих пор не зарегистрированы крупные сделки по
куплепродаже серебра в слитках. А лучшего места для хранения, чем та
лесная хижина, нет.
Ты сказал «ктото должен подбросить» Бойлю адреса хранилища. Кого ты
имеешь в виду? спрашивает Мартин.
Тебя. Анонимно, конечно.
Интересно. А каким способом?
Можно по телефону, можно письмом. По телефону опаснее: здесь
автоматов нет. Письмо лучше составить из печатных букв, вырезанных из
газет. Выберем разные.
А когда? Сегодня, завтра, через неделю?
Только после того, как задержат Паскву.
Какая связь...
Вернемся к этому разговору после ареста.
Спать уже не придется. День начался.